Мой регион:
Войти через:

Российский гомеопатический журнал

Том 4, выпуск 4 · Декабрь 2020 · ISSN 2541-8696




Вклад Ганемана в медицинскую науку



  • Абстракт
  • Статья
  • Литература

Journal of the American institute of homeopathy  april 1925, p.306-316

"Hahnemanns chief contributions to the sience of medicine"
Benjamin C.Woodburry M.D. Boston Mass

Бенджамин С.Вудбери, доктор медицины, Бостон,Массачусетс

Journal of the American institute of homeopathy  april 1925, p.306-316


Мы отметили, что вторым важным вкладом Ганемана в медицинскую науку была его теория «динамизации лекарственных средств». Нет необходимости говорить, что эта идея была не только новой в фармакологии, но всегда являлась той исходной точкой, вокруг которой велось много споров и строилось много догадок.

Во введении к пятому американскому изданию «Органона» Ганемана мы читаем: «Следует признать, что со времен Гиппократа в медицине было немного авторов, чьи мнения выдержали испытание временем столь успешно, как идеи нашего автора. В такой обширной и сложной области, как искусство врачевания, одному человеку, как бы ни был велик его гений, безусловно, невозможно достигнуть абсолютного совершенства или полностью избежать ошибок; однако в случае с Ганеманом мы почти что видим исключение из этого правила, не считая двух-трех незначительных ошибок в его суждениях, которые не имели большого значения для практических результатов. Его великий закон similia similibus curentur (подобное лечится подобным) явил всему миру блестящую неоспоримую истину».

Даджен в своей лекции «Динамизация лекарственных средств» предупреждает читателей, что «Ганеман в своем гомеопатическом принципе собрал воедино целый ряд теорий и доктрин, которые оспаривались многими его учениками и которые могли бы оказаться бессмысленными, если бы они хоть в малейшей степени отошли бы от гомеопатического принципа».

Динамизация лекарственных средств была одной из таких доктрин, и достаточно сказать, что она также много обсуждалась и многим казалась весьма спорной, однако единственный способ вынести о ней верное суждение – это проследить историю ее развития и оценить ее значение в свете опыта практического применения. Действительно, мы не найдем упоминания этой теории или использования лекарств в субтерапевтических (sub-physiological) дозах в тех работах, где Ганеман впервые представил миру свой принцип подобия. Так, он не упоминает ее в своем «Очерке нового принципа». Мы не найдем никакого намека на его метод сокращения дозы или объяснения его причин, пока не подойдем к рассмотрению его лечения скарлатины. В своем очерке «О лечении и предотвращении скарлатины» он упоминает применение опиума внутрь в 1/500 в растворе 1 к 20, то есть каждая капля будет содержать одну пятимиллионную часть вещества. Он также упоминает использование ипекакуаны в растворе 1 к 100. 

Далее он говорит об одном средстве, которое, как он считает, благодаря своей способности вызывать подобные симптомы у здорового человека, может использоваться как основное профилактическое средство. Это белладонна. Для этой цели он рекомендует использование 1/432000 капли экстракта, который, «благодаря своей способности вызывать длительную лихорадку, рожистые покраснения на коже, глубокое угнетение сознания, опухание и покраснение лица и другие симптомы, не может не быть самым подходящим средством против симптомов вполне развившейся скарлатины». Причем, исходя из дальнейшего опыта, доза эта была, по его словам, «пожалуй, даже слишком большой». Безусловно, он пришел к использованию этого средства благодаря своему наблюдению за тем фактом, что за пару недель до этого в семье, где трое детей страдали очень тяжелой формой скарлатины, только старшая дочь, которая принимала именно это средство внутрь для лечения суставов пальцев, избежала заражения; хотя во всех прежних эпидемиях она всегда заболевала первой.

Основываясь на своем опыте, Ганеман рекомендует использование хамомиллы для лечения изъязвлений на коже в разведении 1/800000.

Успех Ганемана в излечении скарлатины возбудил ревность коллег, особенно они были возмущены тем, что он скрыл название профилактического средства, до тех пор, пока его эффективность не будет убедительно доказана экспериментально – тогда только он намеревался открыть его широкой публике. Данное обстоятельство, усугубляемое тем фактом, что он рекомендовал использование столь простого и хорошо известного лекарства как белладонна, и в особенности, рекомендовал его в таких абсурдных дозах, вызывало еще больше критики. Именно тогда его друг Гуфеланд подверг сомнению эффективность «одной стотысячной части вещества белладонны». Ганеман ответил на этот выпад в своем очерке «Сила маленьких доз лекарств в целом и белладонны в частности». Он писал: «Если мы хотим найти ответ, то должны сверяться не с materia medica, а с чистым опытом. Сама болезнь и степень разведения лекарства определяют силу воздействия последнего». Врачу общей практики невозможно осознать, что пациенту нужно принять всего лишь одну миллионную часть того средства, которое он может использовать без всяких последствий будучи здоровым, чтобы оно же оказало на него сильнейшее воздействие во время болезни.

На самом деле, это действительный факт, «что во время болезни защитная сила лекарства, вместе со всеми остальными безымянными силами (почти напоминающими животные инстинкты), проявляется гораздо сильнее, чем в здоровом теле, - именно в тот момент, когда разум и животное начало, находясь в полном единстве, остро нуждаются в столь мощных и надежных защитниках».

Рассматривая теорию динамизации, мы должны признать широту самого этого термина, его значения и области применения. Термин динамизация ( от греческого dynamis, dunamis) указывает на таящуюся в лекарствах силу, которая в ходе процесса, известного как потенцирование, высвобождается, развивается или изменяется в процессе разведения. Таким образом, мы должны с самого начала проводить очень четкую грань между понятиями разведения и ослабления (разжижения), и понятием динамизации, или потенцирования. Если первые подразумевают разведение или деление лекарственного средства на более мелкие части, то последние обозначают его латентную силу, или потенциал, который раскрывается или высвобождается в процессе последовательного встряхивания и тритурации, которым подвергается данное средство. Мы по-прежнему должны твердо придерживаться этого термина, чтобы определить, что же искал Ганеман, когда он впервые принял метод разведения лекарственных средств. 

Cноска: Стедман в своем восьмом издании Медицинского словаря определял эти термины следующим образом:

Динамизация – в гомеопатии увеличение потенции лекарственного средства при помощи тритурации или разведения в воде с последующим встряхиванием. Разведение – в гомеопатии динамизация или потенцирование.

Тритурация – термин в гомеопатической фармакологии, принятый U.S.P. (Unites States Pharmacjpoeia) для обозначения порошка, приготовляемого путем смешивания определенных количеств вещества с молочным сахаром …Тритурация может быть в пропорции одна часть лекарственного вещества к девяти частям сахара (десятичная), одной части вещества к 99 частям сахара (сотенная тритурация), в U.S.P. общая формула это 10 частей вещества к 90 частям сахара.)

Что касается физиологического воздействия, лекарства должны, безусловно, использоваться в ощутимых дозах. Ганеман в своей работе Lesser Writings подчеркивает, что, исключая использование лекарств ради их физических или чисто химических эффектов или механических оперативных воздействий на человеческое тело, «все другие медицинские субстанции действуют исключительно динамическим способом» и исцеляют, не вызывая насильственных или даже каких-либо ощутимых переворотов в организме.

«Динамическое воздействие лекарств, как и сама жизненная сила, посредством которой они действуют на организм, является почти чисто духовным по своему характеру.… И даже наименьшая возможная доза не может быть неэффективной, если только лекарство не будет назначено каким-то иным способом. Почти единственное условие, необходимое для полного эффективного воздействия, состоит в том, чтобы соответствующее лекарственное средство вступило в контакт с чувствительной живой тканью. Если определенная малая доза разведенной настойки опиума может устранить определенную степень неестественной сонливости, то сотая, или даже тысячная часть той же дозы такого раствора опиума подействует на эту проблему так же хорошо ….

Больной организм к тому же гораздо более чувствителен к динамической силе всех медикаментов, соответственно, то же самое можно сказать и о коже больного. … Если мы внимательно понаблюдаем, то сможем заметить, что мудрая природа оказывает величайшие эффекты при помощи простых, часто малых средств. Подражание природе должно стать высшей целью вдумчивого ума».

Единственная причина, почему Ганеман принял план разведения лекарственных средств, состоит в том, что он хотел достичь наибольшей силы лечебного воздействия на организм. Другими словами, он сокращал дозу, чтобы тем самым увеличить симптоматическую реакцию организма на лекарство, сохраняя и поддерживая таким путем телесное здоровье. Это основывалось на наблюдении, что в условиях болезни, когда симптомы находились в тесном соответствии с известным воздействием лекарства, эти симптомы усиливались или усугублялись при слишком частом повторении дозы. Однако, эта реакция, если ей не препятствовать, заканчивается выздоровлением. Он назвал это состояние гомеопатическим обострением, которое может часто наблюдаться, когда лекарство дается в первый раз, и в особенности, чувствительным людям.

Ганеман давал следующие указания относительно правила повторения приема лекарства: «Если усиление симптомов болезни проходит в течение нескольких часов, это означает, что лекарство было подобрано верно, но прием его не должен повторяться». В целом, «духовная сила лекарства достигается не количеством, а потенцией и качеством (динамическим соответствием, гомеопатией)».

Ганеман употреблял термин «духовный» не в смысле сверх естественный, а в значении истинного, существенного потенциала лекарственного средства (который достигался путем динамизации) и мог использоваться в процессе излечения болезни. Позже он говорил об этой динамической силе лекарства как о «почти духовной» силе. Он утверждал, что неизмеримо малые дозы лекарства обладают силой не просто благодаря простому сокращению дозы (что представляется совершенно невозможным ученому уму), а благодаря его соединению с несущей основой, что и дает в итоге эту огромную эффективность.

Более того, в результате встряхивания и тритурации в смеси происходят изменения. Ганеман пишет: «Лекарственные субстанции – это не мертвые массы в обычном смысле этого слова – напротив, их истинная природа динамически духовна – это чистая сила, которая, путем этого необыкновенного процесса тритурации (и встряхивания), в соответствии с гомеопатическим методом, может быть увеличена почти до бесконечности».

Точно так же, «жидкие лекарства не становятся в результате их все большего и большего разведения слабее, а напротив, сила их воздействия многократно увеличивается. Для гомеопатических целей разведение осуществляется путем смешивания и встряхивания одной капли лекарства с сотней капель нелекарственной жидкости…. Эти разведения отнюдь не уменьшают лечебного воздействия грана или капли изначального вещества пропорционально уменьшению их содержания в растворе, выраженному в цифрах. Напротив, как показывает опыт, они усиливают это воздействие, благодаря возрастанию динамической силы, истинному, столь удивительному раскрытию и оживлению их медицинского духа».

У Ганемана не просто вызывал досаду тот факт, что его критики, даже весьма интеллектуальные, считали этот процесс простым «материальным делением и уменьшением дозы вещества», когда «каждая часть просто должна стать меньше целого», что, как он выражался, «понятно каждому ребенку». Он был озабочен тем, что они не понимали, что «материальная субстанция вообще не должна приниматься в расчет» и что эти критики вовсе не имели опыта осуществления такового процесса. Если бы Ганеман знал в то время то, что теперь известно о радиоактивности, он мог бы сделать свои доводы более убедительными. Наряду с разработкой метода усиления лекарства путем его разведения – метод, который, похоже, выдержал испытание временем, - Ганеман и, по сути, вся история развития метода подобия показывают, что сила лечебного воздействия зависит не от количества прописанного средства, а от его динамического соответствия, или качества воздействия. Таким образом, если само средство выбрано верно, то остается только правильно выбрать степень его разведения, чтобы избежать слишком сильной реакции, и тогда выздоровление будет происходить прямо пропорционально применению этого средства в соответствующих дозах. Безусловно, лекарство должно иметь ту лечебную силу, которую можно оценить на здоровом организме, иначе оно вряд ли сможет оказать воздействие на болезнь. Но это возможно не всегда, особенно в случае с теми средствами, которые были проверены только в низких потенциях.

Это, следовательно, не вопрос точного количества лечебного вещества, то есть его деления на более мелкие фракции, а вопрос патогенетической приспособляемости и динамического соответствия. Любому будет несложно подсчитать физическое количество вещества nux vomica в 3-ей, 6-ой или более высокой потенции – это лишь вопрос арифметического действия. Однако мы знаем, что nux vomica оказывает лечебное действие в 30-ой и даже более высоких потенциях, по сути, столь высоких, что старый порядок простого химического разведения тут уже не работает. В наше время уже никто не удовлетворится обоснованием своих расчетов при помощи атомистической теории, так как физики уже отнесли ее к прошлому, и на сцену вышел более новый электронный метод.

Вопрос дозы уже отходит в гомеопатии на второй план; когда речь идет о текущих задачах, мы готовы утверждать, что сила лекарства вторична по отношению к правильности выбора лечебного средства на основе подобия симптомов. Надо отдать должное Ганеману, его важнейшим жизненным правилом всегда было «никогда не принимать ничего за истину в науке до тех пор, пока оно не будет доказано путем исследования». Этот унаследованный от отца принцип он пронес через всю свою жизнь.

Соответственно, когда в более поздний период его жизни некоторые его последователи начали исследования препаратов в высокой степени разведения, он им отвечал, что эти эксперименты отчасти соответствуют тому, что он говорил, а именно: 

«1.Возможность повышения силы воздействия лекарственного средства специфичным для гомеопатии способом почти не ограничена; 

2.Чем выше степень их динамизации (дематериализаии), тем более глубокое и быстрое воздействие они оказывают; 

3.Однако, в то же время, тем быстрее заканчивается это воздействие».

Ганеман признает, что все это находится в строгом соответствии с его собственным опытом, хотя сам он не заходил так далеко в своих экспериментах. Упоминая о скептическом отношении оппонентов к его прежним рекомендациям по миллионному разведению белладонны при скарлатине, он отмечает, что теперь им также не остается ничего другого, когда они читают о том, что дематериализация sulfur до тысячных потенций все еще демонстрирует мощное воздействие на человеческий организм. Признавая ценность таких экспериментов, призванных показать, до какой степени разведения препараты все еще сохраняют силу своего воздействия на организм, он, тем не менее, не рекомендует такое применение, полагая нецелесообразным использование препаратов выше тридцатой потенции. Хотя сам Ганеман не потенцировал лекарственные средства до каких-либо более значимых величин, он, тем не менее, рекомендовал принять за основное правило повсеместное использование именно в этой, тридцатой потенции. Давая подобное наставление, он, однако, не принимал во внимание тот факт, что некоторые препараты действуют наиболее эффективно в более низких потенциях, в то время как другие, напротив, лучше использовать в более высоких. Таким образом, врачу стоит следовать этой его рекомендации не во всех случаях, а руководствуясь своим конкретным опытом и знаниями. Рассматривая решение этой проблемы, которая одно время была предметом бурного обсуждения, можно процитировать высказывание самого Ганемана:

«Кто может сказать, что в миллионном или миллиардном разведении мельчайшие частицы лечебного вещества уже достигли своего атомарного состояния и не способны к дальнейшему делению, о природе которого мы не имеем ни малейшего представления? Ведь если живой организм демонстрирует все более сильную реакцию на все большую степень динамизации … то из этого следует, что такие высокие степени разведения и должны считаться наиболее сильнодействующими, поскольку не существует какого-либо иного стандарта измерения динамической потенции лекарства, кроме как степени реакции самого живого организма».

Таким образом, именно реакция организма должно служить реальным показателем силы лекарства. То же самое можно сказать и по следующему вопросу: Ганеман проводит различие между разведением и тритурацией лекарственных средств с точки зрения силы их лечебного воздействия, а именно: сила лечебного воздействия возрастает прямо пропорционально его встряхиванию или тритурации, то есть, другими словами, он полагал, что эта сила высвобождается из частиц вещества при помощи механических процессов, используемых в процессе их приготовления. При встряхивании заданная потенция вещества, находящегося в жидком состоянии, обеспечивается соответствующим количеством ударов; в то время как тритурация -_ это хорошо известный механический процесс, когда лекарственное сырье перетирается с молочным сахаром или каким-либо иным носителем и в результате становится более активным при его применении как в физиологических дозах, так и, аналогичным образом, в гомеопатических.

Истинность этого метода, разработанного Ганеманом, никогда не была убедительно доказана.

Сноска 1: В Новом шестом издании «Органона» Ганеман так говорит о методе динамизации (параграф 267): гомеопатическая медицина для своих специальных целей и при помощи своих специальных методов, которые никогда не применялись ранее, до такой неслыханной прежде степени раскрыла внутреннюю лечебную силу веществ, что они становятся неизмеримо более эффективными и глубоко проникающими, даже те из них, которые в физических дозах не оказывали ни малейшего влияния на человеческий организм. Это достигается посредством механического воздействия на мельчайшие частицы вещества, когда они, путем растирания или встряхивания и добавления нейтральной субстанции, сухой или жидкой, отделяются друг от друга. Этот процесс называется динамизацией, потенцированием (увеличением лечебной силы) и лекарства получают в результате различные степени динамизации, или потенции».

Тем не менее, приготовленные таким способом лекарственные средства действительно, как и заявлял Ганеман, становились терапевтически более активными.

Сноска 2 (В параграфе 270 Ганеман так описывает их терапевтические преимущества: «Только посредством таковых манипуляций будет достигнута именно та сила вещества, которая сможет эффективно воздействовать на страдающие части больного организма. Таким образом, путем подобного, искусственного, патологического воздействия нейтрализуется влияние естественной болезни внутреннего жизненного принципа. При помощи такого механического процесса, при условии, что он осуществляется регулярно, как описывалось выше, происходят изменения в лекарственном средстве, и оно достигает той лечебной силы, которая сама по себе не может быть нами почувствована, но, заключенная в крупинке, как своем носителе проявляет свое действие в больном теле».) 


В этом, несомненно, заключается вся суть вопроса. Наука постоянно меняется, и теории, относящиеся к абсолютным состояниям вещества и его составляющим, также постоянно сменяют друг друга. В настоящее время это уже признанный факт, что вся материя существует в различной степени движения и вибрации. При определенных соотношениях эти процессы, которые могут быть результатом бомбардировки ее первоначальных атомарных частиц, проявляют себя в какой-то момент как тепло, а в какой-то как свет. Опять-таки, ученые одно время говорили о существовании световой энергии (энергии излучения), известной как четвертое состояние материи. Если такая форма энергии может быть продемонстрирована, то она, вероятно, будет связана с электронной активностью, скорее, чем будет являться проявлением какого-либо состояния материи или движения, известных в соответствии с прежней атомистической теорией.

Открытие радия и удивительные исследования в области радиоактивности раздвинули границы этого старого деления мира на молекулы и атомы до тех новых и чудесных пределов, о которых не только нельзя было даже мечтать еще четверть века назад, но которые считались невозможными. В наш век ничто уже не считается невозможным. Предсказание движения планеты Нептун задолго до того, как ее стало возможным увидеть, открыло перед нами не менее удивительный мир в самых сокровенных глубинах атома. Электрический телеграф, радио Маркони и предложенный беспроводной телефон уже объединили мир в международном масштабе. Такие открытия, как радиоактивность с ее возможностями универсального применения, дали человеку чувство осознания бесконечности мира, о чем он раньше не мог и мечтать.

Открытие и использование возможностей радия представляет особый интерес с точки зрения динамизации лекарств, поскольку уже за свою двадцатилетнюю историю оно позволило представить блестящие доказательства наличия бесконечно малых частиц материи в тритурации бромида радия – одной из его солей – в 60-й потенции. Это было достигнуто путем облучения пластин лучами радия, в результате чего был получен четкий фотографический отпечаток даже такого микроскопического количества вещества.

У нас нет необходимости обсуждать его свойства. Хорошо известно, что выделение этого металла из урана, осуществленное мадам Кюри в 1898 году, было предвосхищено экспериментами Бекереля с фосфоресцирующим свечением одной из солей урана, что, в свою очередь, последовало за открытием рентгеновских лучей в 1895 году. Радий с атомным весом 226,4, наряду с торием, вес которого 232,6, и самим ураном с его весом 239,6 относятся к самым тяжелым элементам.

Выделение и оценка альфа, бета и гамма лучей (последние принято считать идентичными рентгеновским лучам) открыло новую область электронной химии. Старые атомистические стандарты теперь уступают место математическим концепциям таких единиц деления, которые выводят нас за пределы восприятия атома как изначальной неделимой частицы материи. Сэр Оливер Лодж так говорит об этом новом понимании науки в своей книге «Электроны»: «Электрический разряд монады атома в электролизисе, что бы это ни было, является материальной единицей электричества, которая может повторяться, но которая, как мы знаем на сегодняшний день, не может быть разделена на фракции. … Атом со своим разрядом называется ион».

Размер этой электрической единицы, утверждает он, «чрезвычайно мал, около сото-тысячно-миллионной части обычной электростатической единицы, или меньше сото-триллионной кулона».

И чуть далее он пишет: «В солнечной системе диаметр земли составляет 1/24000 часть от диаметра ее орбиты вокруг солнца. Если представить, что Земля это электрон, тогда атом будет занимать пространство с солнцем в качестве центра и длиной радиуса в четыре раза больше диаметра Земли. Другими словами, если атом среднего размера состоит из электронов, то они, относительно своего размера, так же далеко отстоят друг от друга внутри него, как отстоят, относительно своих размеров, планеты в солнечной системе. Так, в атоме водорода должно было бы быть, грубо, 1000 или, скажем, 700 электронов, чтобы составить его нужную массу. А в атоме натрия, который в двадцать три раза тяжелее, должно быть около 1500 электронов».

Далее он выдвигает теорию, согласно которой, абсолютные элементы, составляющие атомы, должны рассматриваться в своих динамических отношениях – как чисто эфирные структуры – «характер которых мы пока что еще не в состоянии представить».

Очевидный размер электрона, согласно утверждению профессора Резерфорда, составляет лишь около 1/1700 массы атомы водорода. «Таким образом, - пишет Резерфорд, - как мельчайшая из известных науке частиц, …положительный ион в любом случае имеет массу меньшую, чем атом водорода». (Некоторые ученые утверждают, что его размер должен составлять не более 1/2000 атома водорода).

Та легкость, с которой эти великие умы науки жонглируют понятиями лучей и излучения этих само излучающихся тел, обладающих радиоактивностью, позволяет предположить, что никакая идея дематериализации частиц лечебного вещества в процессе динамизации не кажется ложной в свете теорий современной науки. То одухотворение вещества, о котором говорил Ганеман, может вполне вписываться в рамки уже доказанных электронных возможностей. Радий не только использовался в поддающихся оценке количествах в изучении эффекта каустиков (если только можно назвать измеримым количество вещества, совокупный вес которого во всем мире составляет три унции), но радиоактивная вода уже применяется для лечения подагры, артрита и других состояний. Сэр Фредерик Тривз из Англии уже усовершенствовал метод бутилирования его излучения, и в итоге средство было испытано в бесконечно малых дозах на здоровом организме доктором В.Г. Дифенбахом из Нью Йорка, и в настоящее время оно быстро приобретает статус полихреста в гомеопатической литературе.

Сравнительно недавно профессор Миликин из Чикагского университета сумел выделить и измерить ион, (который был назван «самой маленькой вещью в мире»), при таких благоприятных условиях, что его размер теперь известен вплоть до одной части из 500 его истинного значения. Он настолько мал, как нам говорят, что только сто миллионов человек в течение четырех миллионов лет смогут набрать необходимое число этих частиц для получения количества водорода, достаточного, чтобы наполнить детский шарик диаметром восемь дюймов.

Теперь, когда известны все эти факты, недалек тот день, когда, наряду с лабораторной демонстрацией подобия между лекарственной патологией и выбором лекарственного средства на основе этого подобия, мы сможем предоставить если не прямое свидетельство радиоактивности всех проверенных лекарственных средств material medica, (поскольку уже известно, что это свойство присутствует в урановой группе), то, по крайней мере, предположение, что в бесконечно малых дозах вещества присутствует некая форма энергии (пока еще неизвестная), которая способна вызывать в организме гораздо более сильную реакцию, чем все известные ныне физиологические реагенты. И если такое время наступит, мы сможем продемонстрировать в научной лаборатории всю полноту метода гомеопатического лечения.

И тогда загадочное предположение Ганемана об «энергии, которая постоянно распространяется вокруг нас как эманация лекарственных веществ» уже не будет казаться плодом его воображения, а станет признанным фактом, который будет доказан научными методами и подтвержден клинически. И теория динамизации лекарственных средств получит, наконец, научное признание и займет свое достойное место в науке.



← Весь выпуск