«Всё мистическое, загадочное и гипотетическое в трудах Hahnemann находит подходящего комментатора в лице Dr. Hering из Philadelphia и теория dynamization среди прочих.

Полагая, что в лекарстве происходят какие‑то реальные изменения, посредством гомеопатических процессов, Dr. Hering счёл необходимым приписать это какой‑то неизвестной природной силе, которую он предложил назвать Hahnemannism, по аналогии с Mesmerism и Galvanism, в честь Mesmer и Galvani, их первооткрывателей. Значение этой новой силы, он считал в передаче одними атомами их сущностных свойств, другим атомам. Dr. Hering пообещал объяснить всё это в книге, над которой он работал, но которая ещё не вышла в свет, хотя и была объявлена миру примерно пятнадцать лет назад. Трудно себе представить, как он сможет доказать нам, что значительное деление веществ и способность организма реагировать, могут представлять силу, являющуюся, скорее, свойством. Было бы произвольным предположением, не поддающимся доказательству, утверждать, что свойства лекарственных веществ могут быть перенесены на вещества нелекарственные.

Dr. Hering[1] пишет; что никто не может противостоять действию так называемых potency; каждый человек восприимчив к ним; что существует закон, согласно которому лекарственная сила становится тем больше, чем больше уменьшается масса лекарства; и что нам следует установить некоторые ограничения для наших встряхиваний и остерегаться чрезмерного усиления [potency].»

«Как нечто особенное, Hering утверждает, что potency разной степени могут быть получены путём изменения пропорции лекарства и носителя, и что эффект от них различен в зависимости пропорции: от 1 до 10, от 1 до 100, от 1 до 1000 или от 1 до 10 000. У самого Hahnemann, когда мы приступим к рассмотрению вопроса о дозе, мы обнаружим, что в разные периоды применялись разные пропорции лекарства и носителя. Hering, естественно, подхватил идею Korsakoff о лекарственном заражении нелекарственных веществ и даже расширил её до ещё более экстравагантных размеров; он говорит, что одна globule 30 вместе с кубическим дюймом воздуха в бутылке, в которой она лежала, создаст во всей комнате новую potency; весь воздух комнаты пронизанный силой globule становиться сам силой [лекарства], но только, если между ними существует правильная пропорция, если доля воздуха в избытке, то воздух комнаты не станет новой potency. 

Стекло, пробка и т. д., согласно Hering, являются такими же эффективными изоляторами Hahnemannism, как и электричество. Печально, что такие гениальные люди, как Hering, тратят свою энергию, следуя за абсурдным и бесполезным изгибом мысли, как в том образце, который я только что привёл вам. Подобные мысли не могут привести к какой‑либо полезной практической цели и даже не способны убедить кого‑либо в рациональности гомеопатии, а скорее наоборот. Однако следует признать, что Dr. Hering оказал и до сих пор продолжает оказывать важные услуги практической гомеопатии, и мы должны быть терпеливы, когда он занимается своими теоретическими увлечениями. Мы предпочитаем встречаться с ним в области практики, а не в области теории.»

«Несколько авторов гомеопатов исследовали гомеопатические препараты под микроскопом, и их труды были вознаграждены наблюдением некоторых интересных проявлений.»

«Эта тема была исследована гораздо более полным и удовлетворительным образом Dr. Mayrhofer, который представил нам результаты своих исследований в первом томе Austrian Homœopathic Journal. Чтобы точнее наблюдать, что происходит в процессе механического измельчения посредством trituration, он исследовал с помощью микроскопа гомеопатические trituration металлов. Чтобы избежать всякого обмана, он сначала внимательно отметил их внешний вид под микроскопом: молочного сахара, спирта, дистиллированной воды, пустого предметного стекла, и только после этого подверг осмотру лекарственные препараты, которые он сделал сам в пропорции два к девяносто восьми. Металлические растирания он смешивал с дистиллированной водой, чтобы отделить металлические частицы от молочного сахара. Trituration рассматривались при увеличении в сто двадцать diameters, dilution -- в двести --триста diameters. [?]» [в австрийском оригинале статьи: “ исследования сделаны с силой 120 linear… 200 и 300 linear, т. е. при увеличении от 40 000 до 90 000 раз”]

«В dilution 10 препаратов платины, обнаруживались отчётливые признаки присутствия металла, а под силой трёхсот diameters, он полагает обнаружение платины даже в dilution 12 и 13.

В dilution 5 сусальное золото уже не было видно [металлическая фольга благородных металлов, обладает большим сопротивлением песту и хуже всего подходят для растирания]. Осажденное золото [приготовленное по Gruner из хлорида золота] оказалось гораздо более делимым. Золотые шарики trituration 1 совершенно неисчислимы; они бывают во всех размерах макового зернышка до крошечной пылинки. Trituration 2 золота представляет почти те же явления, что и trituration 1, с той лишь разницей, что здесь сросшиеся массы кажутся гораздо более редкими, а золотые шарики очень многочисленны, но, как правило, меньше размером. 

Здесь тоже имеются отдельные листочки золота, как видно на рисунке, в котором по подсчету Dr. Mayrhofer, содержится14,400,000 часть grain золота. В trituration 3 встречаются только отдельные конгломераты масс, демонстрируя различные размеры, что доказывает, что их делимость еще не достигла минимума. На рисунке trituration 3, по подсчету, содержится 720,000,000 часть grain золота. [В исправлениях к оригиналу своей статьи, Dr. Mayrhofer определяет количество частиц для 1 grain trituration 3 золота, в 3,600,000,000,000 единиц, при 14 400 кратном увеличении.] Dr. Mayrhofer утверждает, что растёртое золото можно обнаружить с помощью микроскопа вплоть до десятой и одиннадцатой potency. Гораздо большая делимость осаждённого золота, чем листового золота, показывает, что для гомеопатических целей его следует предпочесть последнему.

Листовое серебро легче разделить trituration, чем листовое золото. Он говорит, что осаждённое серебро можно обнаружить до двенадцатого potency. [В исправлениях к оригиналу своей статьи, Dr. Mayrhofer определяет количество частиц для 1 grain trituration 3 серебра, в 720,000,000,000 единиц, при14 400 кратном увеличении.]

Изолированные шарики ртути можно обнаружить до десятой potency. Судя по наблюдаемым им явлениям, Dr. Mayrhofer считает, что при trituration ртуть подвергается частичному окислению. Опилки железа, все ещё видно под увеличительным стеклом силой в триста diameters [в оригинале статьи: “... 90 тысячном увеличении], в седьмом и восьмом dilution. Похоже, что железо подвергается процессу окисления, как и ртуть. Листовой свинец, растирается лучше, чем опилки свинца, и также, по-видимому, окисляется. Dr. Mayrhofer не упоминает, насколько высоко в шкале разбавлений он все ещё мог обнаружить его металлические частицы.

Медные опилки [cuprum limatum], приготовленные в соответствии с указаниями Hahnemann путём натирания на тонком точильном камне под дистиллированной водой, представляет собой наиболее любопытный вид из всех металлических растираний. Некоторые из фрагментов, которые вы заметите в изображении, данном в British Journal of Homœopathy, имеют значительные размеры в длину, высоту и толщину, другие представляют собой округлые и удлиненные кусочки меди. Особенно бросаются в глаза многочисленные медные шарики, образующиеся при trituration 1, некоторые из них имеют полость; другие медные шарики раскололись, и под разбитой оболочкой есть второй шарик, как будто несколько шариков были вложены друг в друга, это очень напоминает вырезанную китайскую фигурку, из слоновой кости. При втором trituration более крупные фрагменты кажутся разделёнными, различной формы, можно наблюдать значительное количество более мелких и цельных шариков. При третьем trituration все шарики исчезают и наблюдаются отдельные фрагменты. Фрагменты имеют почти все оттенки цвета, очевидно, в результате процесса окисления. 

В таком препарате, медь можно обнаружить только до пятого dilution. Медь, в тонких листочках является более лучшей формой металла для растирания, чем предыдущая форма, но очень уступает осаждённой меди, полученной осаждением из раствора сульфата меди. Внешний вид первых трёх растираний осаждённой меди под микроскопом почти точно такой же, как у тех же растираний осаждённого золота. Этот препарат меди, по-видимому, также окисляется во время растирания. Предполагается, что частицы меди, в таком препарате, можно обнаружить при двенадцатом разбавлении.

Оловянная фольга, если её не отбить очень тонко, едва ли легче растирается, чем золотая и серебряная фольга. Осаждённое олово, напротив, является наиболее делимым из всех металлов, и её мелкие частицы в растворе кажутся находящимися в постоянном движении. Частицы можно видеть вплоть до тринадцатого и четырнадцатого делений. [В исправлениях к оригиналу своей статьи, Dr. Mayrhofer определяет количество частиц для 1 grain trituration 3 олова в 1,440,000,000,000 единиц, при 14 400 кратном увеличении.]

Опилки цинка, по-видимому, плохо растираются, так как за пределами пятой potency им не обнаружено его следов.

При trituration оксида мышьяка, обычного, white arsenic или arsenious acid, Dr. Mayrhofer обнаружил, что первое trituration не растворялось в воде, его дальнейшее dilution даёт поразительную картину большого количество очень мелких точек.

Dr. Mayrhofer делает следующие выводы из своих тщательных и похвальных экспериментов:

1. Драгоценные металлы, даже растёртые в тончайший порошок, сохраняют все свойства металлов неизменными, даже после этого разделения их частицы так же нерастворимы в спирте и воде.

2. Металлический блеск имеют благородные металлы даже при уменьшении их до мельчайших видимых частей, но он исчезает у неблагородных металлов вследствие их окисления. Тяжесть наблюдается только у более крупных частиц, а более мелкие плавают на поверхности или находятся во взвешенном состоянии в жидкости.

3. В процессе растирания происходит прогрессивное деление и уменьшение вещества, и это, делает его способным усваиваться организмом, это можно назвать пробуждением целебных способностей вещества. Сомнительно, что встряхивание приведёт к ещё большему разделению частиц. О растворе не может быть и речи, в собственном смысле слова, частицы лишь взвешены. В то время как старая школа называла мелкое деление металлов “убивающим их”, новая школа называет это действием “оживляющим”, более точно отражающее воздействие на живой организм.

4. Хотя фактическая делимость материи механическими процессами граничит с чудом, всё же она ограниченна и намного ниже математической идеи бесконечности. Нам, однако, следует вполне довольствоваться фактической делимостью, так как исследование показывает, что диаметр мельчайших металлических частиц составляет от одной двенадцатой до одной двухтысячной части line, в то время как диаметр globule крови составляет одну трёхсотую line, так что кубическое содержание металлической частицы в шестьдесят четыре раза меньше кубического содержания globule крови. Благодаря своим мельчайшим размерам лекарства могут свободно проникать во все части организма и оказывать на каждую из них своё своеобразное воздействие.

5. Большое значение имеет то, какой исходный препарат используется для растирания. Лучше всего для растирания подходят оксиды металлов, осаждённые металлы и жидкая ртуть; хуже железо и стружка свинца; ещё хуже порошки цинка и меди, полученные истиранием на точильном камне, под водой; и хуже всего серебро и листовое золото.

6. Только драгоценные металлы позволяют получить настоящие препараты, все неблагородные металлы, по-видимому, окисляются во время растирания из-за их сродства к кислороду. Поэтому было бы предпочтительно сразу отбирать для растирания оксиды этих неблагородных металлов.

Dr. Koch[2] исследовал третье trituration mercurius vivus под микроскопом и обнаружил, что оно содержит бесконечное количество мельчайших шариков mercury.»

«Dr. Mayrhofer, спас гомеопатические препараты из смутной одухотворённой области, куда они были недавно помещены Hahnemann и многими его последователями, и вернул их в физическую и материальную область.»

«Исследования в области физиологии проводились с несколько большим успехом, если не для того, чтобы подтвердить теорию dynamization, то, во всяком случае для того, чтобы поддержать мнение о положительных эффектах очень незначительных и даже бесконечно малых доз. Эксперименты Abbé Spallanzani, касающиеся оплодотворяющей силы очень незначительных количеств семени лягушки, являются любимой иллюстрацией силы малых количеств большинства авторов. Он обнаружил, что сперма сохраняет свои оплодотворяющие свойства гораздо дольше, если её разбавить водой, чем в неразбавленном виде. Этот итальянский физиолог смешал три grain лягушачьей спермы с равным весом воды и обнаружил, что капля этой смеси обладает способностью оплодотворять большое количество яиц. 

То же количество спермы, смешанное с вчетверо большим количеством воды, обладало той же силой. При добавлении одного pound [около 453 грамм] воды эффективность этой смеси не сильно уменьшилась. Капля смеси трех grain [0,195 грамма] семени с восемнадцатью ounce [510 грамм] воды также показала плодотворную и неослабевающую силу. При смешивании с двумя pound [906 грамм] воды плодотворная сила несколько уменьшилась. Капля, взятая из смеси трёх grain с таким большим количеством воды, как двадцать два pound [около 10 литров], все ещё оплодотворила несколько яиц. Наименьшее количество, взятое на кончике иглы из смеси трёх grain спермы с восемнадцатью ounce [510 грамм] воды, часто оплодотворяло яйца так же быстро, как и чистая сперма.

Выдающийся физиолог Dr. J. W. Arnold[3] имя, которого гомеопатия с гордостью включает в список своих наиболее способных и умных сторонников, повторил эксперименты Spallanzani в ещё большей степени. Он приготовил три первых dilution спермы лягушки по сотенной шкале. В каждый флакон он положил от четырёх до десяти неоплодотворённых лягушачьих яиц и оставил их нетронутыми на двенадцать дней. Во флаконе с первым dilution все яйца разложились в результате гнилостного процесса. Во втором, где было второе dilution, три яйца оплодотворились; во флаконе, содержащем третье dilution, оплодотворилось одно яйцо. Из этих экспериментов ясно, что миллионная часть капли лягушачьего семени была способна вызвать оплодотворение. Результаты Arnold превосходят результат, полученный Spallanzani, который доказал, что 42,240 часть grain спермы способна оплодотворить яйца. 

Эти эксперименты, однако, только показывают, что сперма лягушки все ещё обладала способностью оплодотворять яйцеклетку в очень сильно разбавленном состоянии и, что разбавленная сперма лучше приспособлена для этой цели, чем концентрированная, но, очевидно, что они ни в малейшей степени не помогают теории dynamization. Однако в качестве аналогии эти эксперименты интересны, поскольку, что касается живого организма, они опровергают распространённое представление о том, что большие количества производят наибольшие эффекты; идея, берущая своё начало в известных фактах физической науки, а не в реальных явлениях органической жизни.

Dr. Arnold[4] также провёл серию экспериментов с разбавленной лимфой коровьей оспы. Одна часть вакцины, смешанная с двадцатью частями воды и десятью частями спирта, не оказала никакого эффекта при прививке ребёнку, вероятно, потому что спирт уничтожил вещество вакцины, он, как известно, вызывает большие изменения во многих органических веществах. В следующем эксперименте одну часть вакцинного материала он смешал со 100 частями чистой родниковой воды и привил на правые руки троих детей, в то время как их левые руки были привиты чистым вакцинным материалом с помощью другого ланцета. У двоих детей только на левых руках, куда была привита чистая лимфа, были обнаружены pustule; у третьего ребёнка на восьмой день появились четыре pustule на левой и две на правой руке, одинаково большие и настоящие. 

Далее, смесь одной части вакцинной лимфы и 100 частями родниковой воды выдерживали двенадцать дней при умеренной температуре; по прошествии этого времени обе руки ребёнка были привиты этим вирусом, и на обеих со временем проявилась настоящая оспина. Эти опыты, как и эксперименты с семенем лягушки, показывают лишь способность малых количеств действовать на организм, и только в этом отношении они полезны для нас. Они не проливают никакого света и не подтверждают теорию dynamization и имеют тот же характер, что и примеры замечательных эффектов малых количеств, которые долгое время составляли защитный арсенал гомеопатии, с помощью которого гомеопаты успешно отразил атаки аллопатических насмешек над своими бесконечно малыми дозами».

«Dr.Rau,[5] которого я часто называл одним из самых образованных и научных последователей Hahnemann, трактует тему dynamization лекарств, как и любой другой пункт доктрины Hahnemann, с большим умением и проницательностью. Он говорит, что с одной стороны, посредством trituration и succussion, высвобождаются силы, которые были полностью скрыты или проявлялись частично в лекарствах. Trituration и succussion, названы им методом развития силы или potentizing. С другой стороны, отмечает Dr. Rau, акт dilution или attenuation, есть простое деление материи и также, высвобождение сил, связанных с этой материей. Он думает, что в обоих этих взглядах есть истина.»

«Dr. Trinks[6] из Dresden в критическом сочинении, написанном им по поводу работ автора под псевдонимом Heyne, впоследствии общеизвестного как отъявленный негодяй Fickel, пишет: “ Сила лекарства может быть только развита, но не может быть увеличена техническими операциями, которым оно подвергается”. В предисловии к своей Materia Medica (рage1.), Dr. Trinks приводит следующий отрывок, который, содержит в себе противоречие: “Мы не способны, «пишет он, “постичь чудесный процесс, вызывающий перенос силы лекарства на нейтральное вещество (молочный сахар или алкоголь), мы должны считать само собой разумеющимся, что это происходит. Ясно, что исходное вещество подвергается атомарному делению; но мы должны, сомневаться в том, что оно полностью уничтожается и исчезает.”

Анонимный писатель, принявший буквы H-nn в качестве своих инициалов,[7] говорит в противоположность Hahnemann, что он не видел разницы в действии drosera, если ее встряхивать дважды или десять раз; впоследствии он заявил, что такие вещества, как sepia и natrum muriaticum, не нуждаются в потенцировании, поскольку один grain этих веществ, растворенные в половине или целой унции, проявляют своё полное действие.»

«Drs. Fielitz,[8] Georg Schmid,[9] Lietzau,[10] Strecker,[11] и Schneider[12] утверждали, что термин dynamization применительно к фармацевтическим процессам Hahnemann является ложным и вредным. Все они смотрят на гомеопатические dilution как на простое уменьшение массы лекарства. Последний из названных, Dr. Schneider, говорит: “Веры в эту мистическую теорию больше не существует, это утверждение, не совсем соответствующее действительности.”

Dr. Ægidi²³ возражает против использования терминов dilution и dynamization. Нет никаких доказательств, говорит он, что при последовательном делении лекарств происходит какое‑либо увеличение и развитие силы лекарства. Он говорит о dilution как о degree of division [степени разделения] и настаивает на том, чтобы использовать этот термин, если мы хотим избежать всякой двусмысленности выражения.

«Dr. Hartmann,[13] из Leipzic хорошо известный вам своими прекрасными практическими работами, категорически против теории dynamization. Он считает, что благодаря процессам, которые использует гомеопатия, лекарства только разбавляются. Динамичное и материальное вместе составляют одно целое, идею отделения духовного от телесного он считает совершенно невозможной и противоречащей известным явлениям природы. Он решительно выступает против идеи Korsakoff — Jenichen о высоких potencies.^f

Dr.Veith[14] не придерживается мнения, что дух лекарства может быть освобождён из материального посредством “частых dilution, активного succussion, неимоверного trituration, и титанической dynamization”. Он говорит, что теория dynamization представляет собой новое применение одной из доктрин Персидского философа Zoroaster, а именно доктрины, касающейся союза Ormuzd, или высшего существа, с Feruars, духом всего сущего. Он пишет, что в каждом дробном количестве лекарства лекарство присутствует как единое целое, а не как фрагмент, а доктрина о переносе силы materia на индифферентную субстанцию, например, молочный сахар или алкоголь, есть, однако, не что иное, как учение древнего персидского философа.»

«Dr. Griesselich[15] говорит, что нет никаких оснований предполагать, что вещество лекарства исчезает, как бы сильно мы его ни разбавили». «Миссия гомеопатии, говорит он, состоит не в том, чтобы вызвать всеобщее признание dynamization и ниспровержение материализма, а в том, чтобы показать и то, и другое как органическое единство, лишенное пустой фразеологии и многословных споров различных школ. При таком подходе к делу, должна прекратиться схоластическая борьба между двумя школами, каждая из которых утверждала, что только она владеет истиной. Глупости одной стороны, такого рода, как утверждение, что dilution 30 сильнее, dilution 15, и глупости другой стороны, такого рода, как грубая количественная терапия новой химической школы, если рассматривать их в свете разума и здравого смысла, совершенно недостойным какой‑либо поддержки.»

«Боюсь, я утомил бы вас, если бы мне пришлось представить вам взгляды других авторов, писавших, довольно объёмно, на эту тему. Возможно, достаточно заявить, что я просмотрел большинство многословных статей, написанных по этому вопросу, рассмотрел всю гомеопатическую литературу, и не нашёл ничего лучше, чем образцы, которые я представил вам. Есть, как справедливо замечает Griesselich, два совершенно разных класса лекарств, которые следует принимать во внимание, а именно те, которые оказывают сильное действие в природном виде, и такие, которые оказывают малое действие или вообще не оказывают никакого действия на организм в таком состоянии. 

Что касается первого, если не обоих этих классов лекарств, мы должны иметь в виду, что лекарства имеют два совершенно разных действия. 

1. Действие чисто раздражающего характера, проявляющееся при введении лекарства в грубо материальных дозах. 

2. Помимо этого раздражающего действия, существует специфическое действие. 

Эти два действия хорошо проявляются в случае с лекарством calomel, которое, как вы знаете, в больших дозах действует просто как очищающее средство, но которое, как показали эксперименты Dr. Law из Dublin, может оказать специфическое воздействие на слюнные железы, если два grain разделить на двадцать четыре дозы и каждую из этих двадцати четырёх частей давать каждый час. Поскольку цель гомеопата состоит в том, чтобы избежать раздражения и обеспечить специфическое действие сильнодействующих лекарств, он достигает этой цели, уменьшая дозу до такой степени, чтобы предотвратить возможность возникновения раздражающего действия. Hahnemann обнаружил, что при уменьшении дозы, позволяющем избежать любого раздражающего действия, специфическое действие лекарства значительно усиливается, и вместо того, чтобы связать это с причиной уменьшения дозы, он полагал, что его методы уменьшения действия лекарства на самом деле порождают развитие новых сил самого препарата; это обстоятельство. 

Факт, что больной организм восприимчив к действию даже очень малых количеств гомеопатического лекарства, к своему болезненному состоянию, отчасти послужило причиной возникновения этой чудесной смеси заблуждения и истины — теории dynamization. Другим обстоятельством, способствовавшим восприимчивости организма к лекарству — то, что многие вещества, не действуют на организм в обычном виде, но при достаточном делении становятся способными влиять на организм. Процесс, используемый для их деления, не содержит каких‑либо невозможных или сверхъестественных процедур для отделения свойств от субстанции, что подтверждается, насколько это возможно микроскопией, и прекрасными наблюдениями Mayrhofer. 

Очевидно, что вещества, не являющиеся лекарственными в своём обычном виде, становятся способными действовать на организм после длительной trituration. Зависит ли это от фактического их растворения, или оттого, что они настолько малы и взвешены в носителе, что в силу своей малости могут действовать на организм? На первый взгляд кажется неважным этот вопрос, но это не так. В действительности; если нет раствора, а есть простая взвесь частиц, то число этих частиц должно уменьшаться в сто раз с каждым последующим разбавлением. 

Если даже предположить, что их было очень много, когда мы впервые начали разбавлять, то не потребовалось бы множество сотенных разбавлений, чтобы частицы полностью исчезли из разбавляющего носителя. Предположим, что grain третьего trituration содержит billion частиц металла [billion, по английскому методу, миллион миллионов, или 1, 000,000, 000,000],[16] если его добавить к ста каплям спирта, [т. е. развести по сотенной шкале Hahnemann] то получится dilution 4, которое будет содержать 10 ,000,000, 000 частиц, следующее, dilution 5, будет содержать только 100, 000,000, соответственно dilution 10 вообще не буде содержать частиц, если только одной или двум невезучим частичкам удалось попасть в каплю, которую мы опустили в dilution 10, ни о каких частицах, ни в dilution 11, ни в 12, конечно, не может быть и речи. Если мы предположим, что в четвёртом dilution существует хотя бы триллион частиц, это всего лишь отодвинет точку исчезновения лекарства на три dilution дальше, и не потребуется каких‑либо очень глубоких вычислений. Billion частиц, это то самое число, которое может существовать в третьем trituration, чтобы они всё ещё были видимы под микроскопом, как это представлено Dr. Mayrhofer [3,6 billion частиц содержится в 1 grain trituration 3 золота, при 14 400 кратном увеличении]. 

При таком расчёте, мы должны с уважением, позволить себе усомниться в утверждении Dr. Mayrhofer, когда он говорит, что обнаружил частицы металлов вплоть до dilution 12 и 14. Поскольку действие металлов эффективно после dilution 12, это является доказательством того, что используемый процесс, а именно длительное trituration, должен привести металл в состояние, позволяющее фактически растворить его в жидком носителе, с которым его смешиваются для последующих ослаблений.

Идея отделения лечебных свойств от материального лекарства и переноса их на нелекарственные вещества и жидкости несостоятельна; с таким же успехом мы могли бы предположить, что эластичность, плотность или белизна слоновой кости могут быть перенесены на другое вещество. Некоторые факты, по-видимому, показывают, что то, что мы называем нерастворимыми веществами, не все так нерастворимы, как их считают; например, silica в значительных количествах растворяется в некоторых природных минеральных водах; calcarea или chalk [мел], конечно, мало растворимы в воде, но в значительной степени растворяются в воде содержащей углекислоту; sulphur растворима в спирте, когда она добавляется к этой жидкости в виде серного цвета [продукт сублимации серы]. Немного sulphur придает воде определённый вкус и уже давно широко используется в этой форме как лекарство от некоторых болезней собак; многие металлы, погруженные в воду в виде твёрдых пластинок, также придают воде заметный вкус. 

В таком случае не будет слишком экстравагантным предположение, что, предварительно измельчённые до крайней степени в результате трёхчасового растирания металлы, могут быть сделаны ещё более растворимыми путём trituration. Что же касается растворимого вещества, то не существует мыслимого предела его деления; у нас нет оснований предполагать, что оно не будет равномерно смешиваться с любым количеством растворителя, с которым его можно смешать, при энергичном встряхивании. Я никогда не стал бы использовать это как причину для назначения лекарства в чрезвычайно высоких dilution, но я без колебаний бы признал, что это аргумент в пользу самых высоких dilution, которые все ещё содержат часть оригинального лекарства. Только опыт должен подсказать относительно того, будут ли малые дозы действовать лучше или хуже, чем большие в меньших dilution, на живой организм. Однако этот вопрос будет рассмотрен в моей следующей лекции. В заключение я кратко суммирую факты, которые, по моему мнению, привели к идее dynamization или увеличения эффективности лекарственных веществ путём их dilution.

1. Полная неактивность некоторых веществ, таких как металлы, древесный уголь и т. д., в необработанном или твёрдом состоянии, и их способность влиять на организм, когда они чрезвычайно разделены и, вероятно, соединены в ходе trituration с кислородом.

2. Раздражающее или, как говорит Dr. Madden, действие genicodynamic, от больших количеств активных лекарственных веществ и совершенно иное, специфическое или idiodynamic действие, когда они вводятся в таких малых количествах, которые не вызывают их раздражающего действия.

3. Повышенная чувствительность болезненно поражённых частей организма к естественным специфическим раздражителям этих частей.

Я верю, что в этих трёх принципах будет найдена вся истина, лежащая в основе теории dynamization, и хотя я отрицаю, что существует какое‑либо абсолютное увеличение силы препаратов, ослабленного гомеопатическими фармакологическими процессами, я готов признать, что часто происходит относительное увеличение их силы в отношении организма, особенно в отношении больного организма; и процесс dilution лекарств становится необходимым, поскольку цель и задача практикующего врача состоит в том, чтобы вызвать специфическое воздействие лекарства, а не его раздражающее действие.

[1] Arch., xv. 1.

[2] Die Homöopathie.

[3] Hyg., x. 489.

[4] Ibid., xiv. 531.

[5] Hyg., iv. 299.

[6] Prakt. Erfahr. im Geb. d. Hom.; Allg. hom. Ztg. , vi. Allg. h. Ztg., ix. 8.

[7] Allg. h. Ztg., vi. No. 12, and viii, No. 2. vi.

[8] Allg. h. Ztg., ix. 8.

[9] Hyg., iv. 535.

[10] ^p Med. Jahrb. v. Vehsenmeyer, ix. 1.

[11] ^q Ibid., 3.4. r Allg. h. Ztg., xxv. 282.ii 136.

[12] ^r Allg. h. Ztg., xxv. 282.ii 136.

[13] Allg. hom. Ztg.

[14] Hyg., v. 443.

[15] h Handbuch, v. 208.

[16] Collins. The cabinet of the English Language.1871.